Говорит, спустя неделю после взрыва, в начале мая 1986 года, работникам сказали: «Будете ездить в деревни — Красноселье, Дроньки и другие, помогать людям с переселением»:

— Помню, было очень жарко в том мае. Мы полтора месяца приезжали на автобусе в деревни, начинали погружать в кузова грузовых автомобилей домашний скот и личные вещи жителей. После пары погрузок сильно сушило во рту, стоял неприятный привкус. Пить хотелось страшно сказать как! Но нам бригадир сказал, чтобы пили как можно меньше: чем больше пьешь, тем больше пить хочется. Надо было терпеть. Шли по улице так, чтобы пыль не подымать.

— А люди знали, что случилось?

— Сразу никто ничего не говорил.

— Как сельчане отнеслись к отселению?

— Кто-то понимал, что это нужно делать. Но со стариками часто было непросто — они всю жизнь прожили на одном месте, а тут неожиданно приходится уезжать. Причём с собой можно было брать только самое необходимое. Мебель, технику многие оставляли. В общем, у людей был шок. Нам, молодым, тоже морально непросто было на всё это смотреть.

— Вы на помощь ездили как на работу?

— Да. Эти дни считали нам как рабочие. Причём, неважно, будни или выходные.

— Автобус дезинфицировали?

— Конечно! Но это делали пожарные. А мы руки мыли с мылом и вытирали их одноразовыми полотенцами.

— Из льгот чернобыльских что-то осталось?

— Только отпуск в летний период тогда, когда мне нужно его взять.

Беседовал Евгений КОНОВАЛОВ.

Фото автора.