Трагедия этих мест хорошо знакома Наталье Григорьевне, так как среди сотен расстрелянных и сожжённых в деревне людей погибла её тётя. Пока мы ехали к комплексу, она рассказала историю Олы, которая вела свой отсчёт с 1795 года. Тогда в ней было всего 6 дворов. Кстати, название произошло от названия протекающей здесь реки, впадающей в Березину. В 1930-х годах в Оле организовали колхоз «Шлях сацыялізму», тут же работал Шатилковский леспромхозучасток. Перед войной в 34 домах проживали 168 человек.
… В начале зимы 1943 года, сюда, в затерявшуюся среди лесов деревушку, собрались жители многих окрестных сел и поселков, спасавшиеся от фашистских карателей. В декабре той зимы на мосту через реку Ола был застрелен немец. Люди понимали, что будет расправа, и сразу ушли в лес. Но 14 января 1944 года был большой престольный праздник, и они 13 января вернулись в свои дома, чтобы его встретить. А 14 января на рассвете немцы окружили деревню. В тот страшный день в Оле погиби 1758 человек – не солдат, не партизан, а простых мирных жителей. Лишь единицам удалось выжить.
В музейный павильон нам попасть не удалось – там идёт реконструкция. Однако было что увидеть и на улице. Мы шли через три арки, и на каждой из них были надписи: 508 женщин, 100 мужчин, 200 пожилых жителей. Все они стали жертвами фашистов.
Наталья Гавриленко подробно рассказала о каждом из памятников мемориала. На них – печать скорби. Скульпторы постарались максимально передать весь трагизм этого места. Глядя на их творения, хочется плакать даже самым стойким… Думаю, тогда, 14 января 1944 года, плакала даже 100-летняя липа, которая растёт здесь и является своеобразным свидетелем трагедии. Мы шли по тому месту, где пролегала лесная дорога, бывшая деревенской улицей. Протяженность пешеходного маршрута – 292 метра. Плитка напоминает стертый камень. Это сделано с целью, чтобы каждый, кто сегодня по ней шагает, мог почувствовать последние шаги не только жителей Олы, но и всех сожжённых белорусских деревень.
– Мои впечатления? Это больно и грустно, – сказал заместитель начальника ССЦ Василий Васильев. – Я был ещё в Хатыни. Там точно такие же ощущения. Эти места нужно помнить, посещать. Детей, молодёжь возить сюда, что и делает профсоюзный комитет ОАО «Гомсельмаш». Чтобы у нас не было того, что случилось в Западной Европе, в Украине, где эта нечисть снова подняла свои головы. В мои школьные годы к нам постоянно приходили участники Великой Отечественной войны, рассказывали, что им пришлось пережить. Считаю, что сегодня в школах и других учебных заведениях надо больше внимания уделять патриотическому воспитанию.
Далее мы посетили мемориальный комплекс «Озаричи». Это концлагерь, состоявший из трёх лагерей, – «Дерть», «Подосинник» и собственно «Озаричи». За 10 дней, с 10 по 19 марта, тут находилось более 50 тысяч человек. Людей целенаправленно заражали сыпным тифом, чтобы при контакте с Красной армией её солдаты тоже заболевали. Генерал Батов, по словам его дочери, плакал, когда вспоминал про Озаричи, где он потерял многих своих товарищей. Сам концлагерь «Озаричи» – это были 2 гектара заболоченной местности. Он шёл вдоль дороги 350 метров и вглубь болота 600 метров. На столбах размещены фотографии, сделанные военными корреспондентами в день освобождения лагеря. На них отчётливо видно, в каких погодных условиях находились люди. В тот март на улице было от 0 до -15 градусов.
На территории мемориального комплекса есть смотровая площадка. За её ограждением начинается болото. Именно там стояли несчастные узники – женщины, старики, дети… Немцы не жалели никого. Еды не давали, воды – тоже. По словам экскурсовода, там и сегодня покоятся те, кого не удалось спасти.
Во время освободительной операции советские солдаты вывели из концлагеря 33 480 человек. Из них 15 960 детей в возрасте до 13 лет, 13 072 женщины и 4 448 стариков. Солдаты плакали, когда видели опухших от голода маленьких детей с обмороженными ручками и ножками. Кто не мог самостоятельно передвигаться, армейцы, рискуя сами заразиться тифом, несли на руках. Они не жалели своего здоровья, делая всё для того, только бы детки выжили… В итоге 1000 солдат заразились тифом, около 100 из них умерли. Они захоронены в братских могилах.
– Это без слёз невозможно слышать и видеть, – сказала оператор сушильного оборудования РСЦ Нина Яненко. – Это просто ужасно, что здесь происходило. Не дай Бог, чтобы что-то подобное повторилось снова.
